Африканский рог.Проходит год. Наконец, после 6(!) объяснения 29 сентября 1909 года Анна Горенко, будущая Анна Ахматова соглашается стать женой Гумилева, но на следующий день поэт уезжает в очередное путешествие, то ли за тридевять земель, то ли к черту на куличики.
Планировалось, что его спутником станет
Вячеслав Иванов – поэт-символист, философ и драматург, в его квартире - знаменитой «башне» в Санкт-Петербурге собирался весь цвет Серебряного века.
Но Иванов не поехал. Поэт опять путешествует в одиночестве, но в этот раз он направляется через Порт-Саид, Джидду и Джибути в Сомали, откуда он добрался до большого города в Абиссинии Дире-Дауа.
В который раз приходится писать, что
«точных сведений о маршруте и целях путешествия Николая Гумилева в Сомали и Абиссинию – нет».
Говорят, он путешествовал по тем дорогам, по которым ранее, в конце 19 века шли экспедиции русских офицеров Александра Булатовича и Николая Леонтьева – советников негуса Абиссинии Менелика II, сумевшего защитить при непосредственной помощи России независимость Абиссинии от попыток Италии превратить ее в колонию.
Гумилев сумел добрался до Харара, второго по величине городу страны, столицу исламской части Абиссинии.
Прекрасное письмо
Вячеславу Иванову в знаменитую башню:
«Многоуважаемый и дорогой Вячеслав Иванович,до последней минуты я надеялся получить Вашу телеграмму или хоть письмо, но, увы, нет ни того, ни другого. Я прекрасно доехал до Джибути и завтра еду дальше. Постараюсь попасть в Аддис-Абебу, устраивая по дороге эскапады. Здесь уже настоящая Африка. Жара, голые негры, ручные обезьяны. Я совсем утешен и чувствую себя прекрасно. Приветствую отсюда Академию Стиха. Сейчас пойду купаться, благо акулы здесь редки.Марье Михайловне эта открытка должна быть знакома. Мы видели такую же у докторши. Передайте, пожалуйста, Вере Константиновне, что я все время помню о теософии, и Михаилу Алексеевичу, что я тщетно ищу для него галстук. Здесь их не носят. Мой поклон всем на Башне.Искренне преданный Вам Н. Гумилев
А вот что он пишет Михаилу Кузмину
ХаррарДорогой Миша,пишу уже из Харрара. Вчера сделал двенадцать часов (70 километров) на муле, сегодня мне предстоит ехать еще 8 часов (50 километров), чтобы найти леопардов. Так как княжество Харрар находится на горе, здесь не так жарко, как было в Дир-Абауа, откуда я приехал. Здесь только один отель и цены, конечно, страшные. Но сегодня ночью мне предстоит спать на воздухе, если вообще придется спать, потому что леопарды показываются обыкновенно ночью. Здесь есть и львы и слоны, но они редки, как у нас лоси, и надо надеяться на свое счастье, чтобы найти их.Я в ужасном виде: платье мое изорвано колючками мимоз, кожа обгорела и меднокрасного цвета, левый глаз воспален от солнца, нога болит, потому что упавший на горном перевале мул придавил ее своим телом. Но я махнул рукой на все. Мне кажется, что мне снятся одновременно два сна, один неприятный и тяжелый для тела, другой восхитительный для глаз. Я стараюсь думать только о последнем и забываю о первом. Как видишь из этого письма, я совсем забыл русский язык; здесь я говорю на пяти языках сразу. Но я доволен своей поездкой. Она меня пьянит, как вино.Когда ты получишь это письмо, я буду, наверно, уже по дороге в Константинополь и через неделю увижу тебя.Кланяйся всем на башне и в Аполлоне.Мой слуга абиссинец ждет меня у дверей. Кончаю писать.С деньгами всегда не просто. Приходится на всем экономить и в итоге возвращаться в Россию.
Несколько месяцев спустя, описывая абиссинца, отправившегося вызволять занзибарских девушек в Каир, Гумилев пишет:
Двадцать раз обновлялся месяц,Пока он дошел до КаираИ вспомнил, что у него нет денег,И пошел назад той же дорогой.Гумилев возвращается в Россию с тем, чтобы
осенью 1910 года, после свадьбы, путешествия в Париж и медового месяца, он вновь отправиться в Африку.
В Африке уже есть железные дороги, и часть пути до Харара и Адис-Абебы удалось сделать на поезде.
Дождавшись попутного каравана, поэт отправляется из Харара в Адис-Абебу, куда он не смог добраться в начале 1910 года.
В Адис-Абебе он знакомится с русским посланником и даже присутствует на вручении им верительных грамот негусу Менелику II.
Александр Куприн писал:
«Мне хорошо известно, что он (Гумилев) от негуса абиссинского народа получил милостивое и совсем ненужное ему разрешение охотится на слонов и добывать золото в пределах абиссинских владений».Правда – и в этот раз происходит вмешательство судьбы: в «Hotel Terrasse», где живет поэт, его обокрали. И о дальнейшем продолжении экспедиции можно забыть.
Ученик Гумилева
Георгий Иванов позже писал, что у Гумилева происходили вполне реальные стычки с местным населением:
«Он проникал в неисследованные области, изучал фольклор, мирил враждовавших между собою туземных царьков. Случалось – давал сражения».Возвращение в Джибути было тяжелым, вместе с местным поэтом ато-Иосифом Гумилев путешествует на мулах и заболевает сильнейшей лихорадкой. Но именно на этом отрезке пути он понимает, для чего он приедет сюда еще один раз.
В марте 1911 года поэт и путешественник возвращается в Санкт-Петербург.
