В газете "Литературный город" мы открыли новую рубрику - "Художник и слово", в которой будем рассказывать о творчестве художников, иллюстрирующих произведения поэтов Серебряного века или находящих источник вдохновения в их судьбах.
И конечно же, рассказывающих в живописи о Бежецке.
И наш первый рассказ — об Ирине Дмитренко, удивительной художнице и иллюстраторе.
Ирина родилась в Москве, закончила Технологический институт, факультет декоративно-прикладного искусства.
Её работы сегодня находятся в Государственном литературном музее им.В.Даля, в Музее экслибриса, Александрийской библиотеке в Египте, в Библиотеке им. Добролюбова, Российской Государственной библитеке Искусств, в частных коллекциях в России и за рубежом.
Ирина также является членом Национального союза библиофилов.
Литературный Город: Расскажите немного о себе...
Ирина Дмитренко: Я рисую всю жизнь. Станковой и книжной графикой начала заниматься после окончания института в 90-е годы. Особая моя страсть — создание книг ручной работы. Я стала заниматься этим с 2002 года. А к иллюстрированию книг пришла в 2004 году. Это — разные виды работ. В эпоху, когда цифровые технологии проникли практически везде, включая книгоиздание (без компьютерной вёрстки трудно представить современный издательский процесс), растёт интерес к авторской книге. Такие книги художники создают вручную. На мой взгляд такая работа — естественный ответ на тотальную унификацию и механизацию творчества.
Не только оригинальные иллюстрации, но и текст, написанный от руки или напечатанный в ограниченном количестве экземпляров, превращают такую книгу, известную в мире искусства как livre d’artiste (французский термин – книга художника), в неповторимое явление культуры, как и всякое произведение искусства, рассказывающее о своём создателе и о времени, в котором было создано.
Мои рукодельные книги — это не только рисунки и письмо, а весь дизайн. Это не печать, а оригинальный повтор, что очень ценится коллекционерами. Иллюстрации — более привычный жанр для художника, но согласитесь, сделать одной всю книгу или только иллюстрацию — разные вещи.
И конечно же, рассказывающих в живописи о Бежецке.
И наш первый рассказ — об Ирине Дмитренко, удивительной художнице и иллюстраторе.
Ирина родилась в Москве, закончила Технологический институт, факультет декоративно-прикладного искусства.
Её работы сегодня находятся в Государственном литературном музее им.В.Даля, в Музее экслибриса, Александрийской библиотеке в Египте, в Библиотеке им. Добролюбова, Российской Государственной библитеке Искусств, в частных коллекциях в России и за рубежом.
Ирина также является членом Национального союза библиофилов.
Литературный Город: Расскажите немного о себе...
Ирина Дмитренко: Я рисую всю жизнь. Станковой и книжной графикой начала заниматься после окончания института в 90-е годы. Особая моя страсть — создание книг ручной работы. Я стала заниматься этим с 2002 года. А к иллюстрированию книг пришла в 2004 году. Это — разные виды работ. В эпоху, когда цифровые технологии проникли практически везде, включая книгоиздание (без компьютерной вёрстки трудно представить современный издательский процесс), растёт интерес к авторской книге. Такие книги художники создают вручную. На мой взгляд такая работа — естественный ответ на тотальную унификацию и механизацию творчества.
Не только оригинальные иллюстрации, но и текст, написанный от руки или напечатанный в ограниченном количестве экземпляров, превращают такую книгу, известную в мире искусства как livre d’artiste (французский термин – книга художника), в неповторимое явление культуры, как и всякое произведение искусства, рассказывающее о своём создателе и о времени, в котором было создано.
Мои рукодельные книги — это не только рисунки и письмо, а весь дизайн. Это не печать, а оригинальный повтор, что очень ценится коллекционерами. Иллюстрации — более привычный жанр для художника, но согласитесь, сделать одной всю книгу или только иллюстрацию — разные вещи.
Л.Г.: Мы мечтаем организовать вашу выставку в Бежецке. А где вы выставлялись в прошлом?
И.Д. Выставок было много. В Германии — в Лейпциге, во Франкфурте-на-Майне, в Москве — в Центральном Доме Художника, в Еврейском культурном центре, Музее экслибриса, Библиотеке им. Чехова, в Музее изобразительных искусств им. А.С.Пушкина на Пречистенке. Особо отмечу персональную выставку в Некрасовской библиотеке. Вместе с мамой, Светланой Никольской, у нас состоялась выставка в Государственном Литературном музее им.В.Даля в Трубниковском переулке.
Л.Г. Что для вас Серебряный век?
И.Д. Среди моих рукотворных книг Сборник поэзии Анны Ахматовой (2009), серия миниатюр к 12-ти страничной книжке (размером 205 на 295 мм) Марины Цветаевой «Домики старой Москвы» (2012), а также писала акварели к повести Сергея Эфрона «Детство» (2016). Упомянутый сборник А. Ахматовой (не помню сколько там страниц ) и «Мадрид» И.А.Бунина — тоже рукодельные книги. «Мадрид» вообще в одном экземпляре. К Бунину были сделаны еще две книги — «Обреченный дом» и «Избранные стихотворения». У меня много иллюстраций к поэтическим сборникам поэтов Серебряного века. Почти все, помещённые в газете сделаны к ним. Скоро будет и сборник Николая Гумилева с моими рисунками. Любой, кто читает поэзию Серебряного века видит — насколько они образны!
От редакции ЛГ:
На страницах газеты мы показываем 16 иллюстраций Ирины Дмитренко.
Кроме того, здесь же вы можете прочитать 5 стихотворений Марины Цветаевой, Николая Гумилёва и Осипа Мандельштама.
Мы предлагаем нашим читателям сопоставить: каким именно стихотворениям великих поэтов соответствуют иллюстрации Ирины Дмитренко. Для этого у каждой иллюстрации есть номер.
Первому нашему читателю, кто пришлет на мэйл редакции (gazeta1@list.ru) правильный ответ, мы вручим ценный подарок — три книги великих русских поэтов. И с мы с нетерпением ждем возможности показать работы Ирины Дмитренко в Бежецке
И.Д. Выставок было много. В Германии — в Лейпциге, во Франкфурте-на-Майне, в Москве — в Центральном Доме Художника, в Еврейском культурном центре, Музее экслибриса, Библиотеке им. Чехова, в Музее изобразительных искусств им. А.С.Пушкина на Пречистенке. Особо отмечу персональную выставку в Некрасовской библиотеке. Вместе с мамой, Светланой Никольской, у нас состоялась выставка в Государственном Литературном музее им.В.Даля в Трубниковском переулке.
Л.Г. Что для вас Серебряный век?
И.Д. Среди моих рукотворных книг Сборник поэзии Анны Ахматовой (2009), серия миниатюр к 12-ти страничной книжке (размером 205 на 295 мм) Марины Цветаевой «Домики старой Москвы» (2012), а также писала акварели к повести Сергея Эфрона «Детство» (2016). Упомянутый сборник А. Ахматовой (не помню сколько там страниц ) и «Мадрид» И.А.Бунина — тоже рукодельные книги. «Мадрид» вообще в одном экземпляре. К Бунину были сделаны еще две книги — «Обреченный дом» и «Избранные стихотворения». У меня много иллюстраций к поэтическим сборникам поэтов Серебряного века. Почти все, помещённые в газете сделаны к ним. Скоро будет и сборник Николая Гумилева с моими рисунками. Любой, кто читает поэзию Серебряного века видит — насколько они образны!
От редакции ЛГ:
На страницах газеты мы показываем 16 иллюстраций Ирины Дмитренко.
Кроме того, здесь же вы можете прочитать 5 стихотворений Марины Цветаевой, Николая Гумилёва и Осипа Мандельштама.
Мы предлагаем нашим читателям сопоставить: каким именно стихотворениям великих поэтов соответствуют иллюстрации Ирины Дмитренко. Для этого у каждой иллюстрации есть номер.
Первому нашему читателю, кто пришлет на мэйл редакции (gazeta1@list.ru) правильный ответ, мы вручим ценный подарок — три книги великих русских поэтов. И с мы с нетерпением ждем возможности показать работы Ирины Дмитренко в Бежецке
Николай Гумилёв
Она
Я знаю женщину: молчанье,
Усталость горькая от слов,
Живёт в таинственном мерцанье
Ее расширенных зрачков.
Ее душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха,
Пред жизнью дольней и отрадной
Высокомерна и глуха.
Неслышный и неторопливый,
Так странно плавен шаг её,
Назвать нельзя её красивой,
Но в ней все счастие моё.
Когда я жажду своеволий
И смел и горд — я к ней иду
Учиться мудрой сладкой боли
В её истоме и бреду.
Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И четки сны её, как тени
На райском огненном песке.
Николай Гумилёв
***
У меня не живут цветы,
Красотой их на миг я обманут,
Постоят день-другой и завянут,
У меня не живут цветы.
Да и птицы здесь не живут,
Только хохлятся скорбно и глухо,
А наутро - комочек из пуха...
Даже птицы здесь не живут.
Только книги в восемь рядов,
Молчаливые, грузные томы,
Сторожат вековые истомы,
Словно зубы в восемь рядов.
Мне продавший их букинист,
Помню, был и горбатым и нищим...
Торговал за проклятым кладбищем
Мне продавший их букинист.
Марина Цветаева
***
Имя ребенка — Лев,
Матери — Анна.
В имени его — гнев,
В материнском — тишь.
Волосом он рыж
— Голова тюльпана!
- Что ж, - осанна
Маленькому царю.
Дай ему Бог — вздох
И улыбку матери,
Взгляд — искателя Жемчугов.
Бог, внимательней
За ним присматривай:
Царский сын — гадательней
Остальных сынов.
Рыжий львеныш
С глазами зелёными,
Страшное наследье тебе нести!
Северный Океан и Южный
И нить жемчужных
Черных четок - в твоей горсти!
24 июня 1916
Осип Мандельштам
Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
До прожилок, до детских припухлых желез.
Ты вернулся сюда — так глотай же скорей
Рыбий жир петербургских речных фонарей.
Узнавай же скорее декабрьский денёк,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.
Петербург, я ещё не хочу умирать:
У тебя телефонов моих номера.
Петербург, у меня ещё есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок.
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
Декабрь 1930
Марина Цветаева
***
Узкий, нерусский стан
- Над фолиантами.
Шаль из турецких стран
Пала, как мантия.
Вас передашь одной
Ломанной черной линией.
Холод - в весельи,
зной - В Вашем унынии.
Вся Ваша жизнь - озноб,
И завершится - чем она?
Облачный - темен - лоб
Юного демона.
Каждого из земных
Вам заиграть - безделица!
И безоружный стих
В сердце нам целится.
В утренний сонный час,
- Кажется, четверть пятого,
- Я полюбила Вас,
Анна Ахматова.
11 февраля 1915
Она
Я знаю женщину: молчанье,
Усталость горькая от слов,
Живёт в таинственном мерцанье
Ее расширенных зрачков.
Ее душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха,
Пред жизнью дольней и отрадной
Высокомерна и глуха.
Неслышный и неторопливый,
Так странно плавен шаг её,
Назвать нельзя её красивой,
Но в ней все счастие моё.
Когда я жажду своеволий
И смел и горд — я к ней иду
Учиться мудрой сладкой боли
В её истоме и бреду.
Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И четки сны её, как тени
На райском огненном песке.
Николай Гумилёв
***
У меня не живут цветы,
Красотой их на миг я обманут,
Постоят день-другой и завянут,
У меня не живут цветы.
Да и птицы здесь не живут,
Только хохлятся скорбно и глухо,
А наутро - комочек из пуха...
Даже птицы здесь не живут.
Только книги в восемь рядов,
Молчаливые, грузные томы,
Сторожат вековые истомы,
Словно зубы в восемь рядов.
Мне продавший их букинист,
Помню, был и горбатым и нищим...
Торговал за проклятым кладбищем
Мне продавший их букинист.
Марина Цветаева
***
Имя ребенка — Лев,
Матери — Анна.
В имени его — гнев,
В материнском — тишь.
Волосом он рыж
— Голова тюльпана!
- Что ж, - осанна
Маленькому царю.
Дай ему Бог — вздох
И улыбку матери,
Взгляд — искателя Жемчугов.
Бог, внимательней
За ним присматривай:
Царский сын — гадательней
Остальных сынов.
Рыжий львеныш
С глазами зелёными,
Страшное наследье тебе нести!
Северный Океан и Южный
И нить жемчужных
Черных четок - в твоей горсти!
24 июня 1916
Осип Мандельштам
Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
До прожилок, до детских припухлых желез.
Ты вернулся сюда — так глотай же скорей
Рыбий жир петербургских речных фонарей.
Узнавай же скорее декабрьский денёк,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.
Петербург, я ещё не хочу умирать:
У тебя телефонов моих номера.
Петербург, у меня ещё есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок.
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
Декабрь 1930
Марина Цветаева
***
Узкий, нерусский стан
- Над фолиантами.
Шаль из турецких стран
Пала, как мантия.
Вас передашь одной
Ломанной черной линией.
Холод - в весельи,
зной - В Вашем унынии.
Вся Ваша жизнь - озноб,
И завершится - чем она?
Облачный - темен - лоб
Юного демона.
Каждого из земных
Вам заиграть - безделица!
И безоружный стих
В сердце нам целится.
В утренний сонный час,
- Кажется, четверть пятого,
- Я полюбила Вас,
Анна Ахматова.
11 февраля 1915
