О спутник мой неосторожный,
Мой друг, ревнивый и тревожный,
Ты не пришёл за мной сюда.
Сентябрь, печаль и холода,
А возвращенье невозможно
В таинственные города —
Их два, один другому равен
Суровой красотой своей
И памятью священной славен,
Улыбкой освящён твоей.
Несносен ты и своенравен,
Но почему-то всех милей.
Мне нестерпимо здесь томиться,
По чёткам костяным молиться
И точно знать, что на обед
Ко мне приедет мой сосед.
Подумай, день идёт за днём,
Снег выпал, к вечеру растает,
И за последним журавлём
Моя надежда улетает.
К моей тоске сосед приучен,
И часто сам вздыхает он:
“Простите, грустен я и скучен”.
А в самом деле он влюблён.
В саду под шум берёз корельских7
О днях мечтаю царскосельских,
О долгих спорах, о стихах
И о пленительных губах.
Но чувствую у локтя руку
Ведущего меня домой
И снова слышу, что со мной
Нельзя перенести разлуку;
Какою страшною виной
Я заслужила эту скуку?
Когда камин в гостиной топят
И гость мой стройный не торопит
Свою коляску подавать,
А, словно что-то вспоминая,
Глядит на пламя, не мигая,
И я люблю припоминать...
Уже, друзья, мою божницу
Устали видеть вы пустой,
И каждый новую царицу
Подводит к двери золотой.
А ты, конечно, всех проворней,
Твоя избранница покорней
Других; и скоро фимиам
Вольней прильнет к её ногам...
Тогда припомни час единый,
Вечерний удалённый час,
И крик печали лебединой,
И взор моих прощальных глаз.
Мне больше ничего не надо —
Мне это верная отрада.
8 сентября 19138
Слепнёво
7В саду под шум берёз корельских... — имеется в виду не ботанический термин “карельская береза”, но то, что всю слепнёвскую округу Ахматова называла “Корельской землёй”, поэтому и берёзы — “корельские”.
8Датируется по времени возвращения Ахматовой из Слепнёва (8 сентября 1913 г.).
Мой друг, ревнивый и тревожный,
Ты не пришёл за мной сюда.
Сентябрь, печаль и холода,
А возвращенье невозможно
В таинственные города —
Их два, один другому равен
Суровой красотой своей
И памятью священной славен,
Улыбкой освящён твоей.
Несносен ты и своенравен,
Но почему-то всех милей.
Мне нестерпимо здесь томиться,
По чёткам костяным молиться
И точно знать, что на обед
Ко мне приедет мой сосед.
Подумай, день идёт за днём,
Снег выпал, к вечеру растает,
И за последним журавлём
Моя надежда улетает.
К моей тоске сосед приучен,
И часто сам вздыхает он:
“Простите, грустен я и скучен”.
А в самом деле он влюблён.
В саду под шум берёз корельских7
О днях мечтаю царскосельских,
О долгих спорах, о стихах
И о пленительных губах.
Но чувствую у локтя руку
Ведущего меня домой
И снова слышу, что со мной
Нельзя перенести разлуку;
Какою страшною виной
Я заслужила эту скуку?
Когда камин в гостиной топят
И гость мой стройный не торопит
Свою коляску подавать,
А, словно что-то вспоминая,
Глядит на пламя, не мигая,
И я люблю припоминать...
Уже, друзья, мою божницу
Устали видеть вы пустой,
И каждый новую царицу
Подводит к двери золотой.
А ты, конечно, всех проворней,
Твоя избранница покорней
Других; и скоро фимиам
Вольней прильнет к её ногам...
Тогда припомни час единый,
Вечерний удалённый час,
И крик печали лебединой,
И взор моих прощальных глаз.
Мне больше ничего не надо —
Мне это верная отрада.
8 сентября 19138
Слепнёво
7В саду под шум берёз корельских... — имеется в виду не ботанический термин “карельская береза”, но то, что всю слепнёвскую округу Ахматова называла “Корельской землёй”, поэтому и берёзы — “корельские”.
8Датируется по времени возвращения Ахматовой из Слепнёва (8 сентября 1913 г.).