Апрель – месяц возрождения, пробуждения природы, возвращения.
День рождения Николая Гумилева в этом году выпал на Великую Субботу, на Пасху. День, когда смерть отступает, и к нам снова приходит вера и надежда.
У каждого из нас – свой Николай Гумилев. Свой образ. Он складывается из каких-то отрывочных знаний о его жизни, нескольких фотографий, разбросанных в паутине сети, книг-биографий и книг-воспоминаний свидетелей, разъяснений литературоведов и историков…
И конечно же из тех стихотворений, которые, как послания приходят к нам, по мере того, как от первой, вероятно всем известной строчки, - «Сегодня я вижу особенно грустен твой взгляд» мы проносимся, через жизнь поэта и человека, к трагическому: «Остановите сейчас вагон» …
Чуть помедленнее, кони.
Разглядывая автографы Николая Гумилева, я обратил внимание на то, что стихотворения, написанные от руки, практически не имеют правки.
Я видел несколько таких рукописных стихотворений, и нигде не было никакой правки. Так, как будто стихотворение приходит и ложится на бумагу, как откровение, которое невозможно написать по-другому.
Бог говорит с нами устами поэтов.
….
35-летняя жизнь, в которой были Питер и Париж, Каир и Бежецк, неизвестная доселе Эфиопия и м.б. даже Момбасса, бесконечная любовь, скоротечная война – и расстрел, скорее не как точка, а как многоточие и огромный вопросительный знак.
Что видит поэт перед смертью? Не перед внезапной смертью, а в те секунды, когда ты точно знаешь, что все: земной путь закончен.
Об этом знает только Бог, призывающий к себе человека. Мы можем только догадываться, каждый по-своему трактуя жизнь поэта и человека.
Переход от романтического вымысла к горькой правде, выбор смерти, вместо спасения («Здесь нет поэта Гумилева, есть офицер Гумилев…» так гласит легенда).
Но не о смерти сегодня, а о жизни.
Кто-бы сказал мне еще несколько лет назад, что я стану директором «Дома Гумилевых» в Бежецке, где сходятся три бесконечных вселенных – трех русских гениев – Николая и Льва Гумилевых и Анны Ахматовой – я бы не поверил. И я до сих пор не уверен в том, что достоин такой ноши.
Мое понимание поэта приходит, вероятно, как у всех – ты читаешь сначала то, что знают все, ты путаешься в символизме первых лет, ты обретаешь понимание каждого слова в стихотворениях последних лет: «Еще не раз вы вспомните меня…»
Ты идешь по пути Гумилева – то поднимаясь на холмы в Каире, то пробираясь в Слепнево, ты в который раз бродишь по Царскосельскому парку и мечтаешь добраться до мистической Абиссинии.
И повторяешь, как молитву:
«Да я знаю, я вам не пара
Я пришел из другой страны…»
Дальше вы знаете.
Николай Степанович, с днем рождения!
День рождения Николая Гумилева в этом году выпал на Великую Субботу, на Пасху. День, когда смерть отступает, и к нам снова приходит вера и надежда.
У каждого из нас – свой Николай Гумилев. Свой образ. Он складывается из каких-то отрывочных знаний о его жизни, нескольких фотографий, разбросанных в паутине сети, книг-биографий и книг-воспоминаний свидетелей, разъяснений литературоведов и историков…
И конечно же из тех стихотворений, которые, как послания приходят к нам, по мере того, как от первой, вероятно всем известной строчки, - «Сегодня я вижу особенно грустен твой взгляд» мы проносимся, через жизнь поэта и человека, к трагическому: «Остановите сейчас вагон» …
Чуть помедленнее, кони.
Разглядывая автографы Николая Гумилева, я обратил внимание на то, что стихотворения, написанные от руки, практически не имеют правки.
Я видел несколько таких рукописных стихотворений, и нигде не было никакой правки. Так, как будто стихотворение приходит и ложится на бумагу, как откровение, которое невозможно написать по-другому.
Бог говорит с нами устами поэтов.
….
35-летняя жизнь, в которой были Питер и Париж, Каир и Бежецк, неизвестная доселе Эфиопия и м.б. даже Момбасса, бесконечная любовь, скоротечная война – и расстрел, скорее не как точка, а как многоточие и огромный вопросительный знак.
Что видит поэт перед смертью? Не перед внезапной смертью, а в те секунды, когда ты точно знаешь, что все: земной путь закончен.
Об этом знает только Бог, призывающий к себе человека. Мы можем только догадываться, каждый по-своему трактуя жизнь поэта и человека.
Переход от романтического вымысла к горькой правде, выбор смерти, вместо спасения («Здесь нет поэта Гумилева, есть офицер Гумилев…» так гласит легенда).
Но не о смерти сегодня, а о жизни.
Кто-бы сказал мне еще несколько лет назад, что я стану директором «Дома Гумилевых» в Бежецке, где сходятся три бесконечных вселенных – трех русских гениев – Николая и Льва Гумилевых и Анны Ахматовой – я бы не поверил. И я до сих пор не уверен в том, что достоин такой ноши.
Мое понимание поэта приходит, вероятно, как у всех – ты читаешь сначала то, что знают все, ты путаешься в символизме первых лет, ты обретаешь понимание каждого слова в стихотворениях последних лет: «Еще не раз вы вспомните меня…»
Ты идешь по пути Гумилева – то поднимаясь на холмы в Каире, то пробираясь в Слепнево, ты в который раз бродишь по Царскосельскому парку и мечтаешь добраться до мистической Абиссинии.
И повторяешь, как молитву:
«Да я знаю, я вам не пара
Я пришел из другой страны…»
Дальше вы знаете.
Николай Степанович, с днем рождения!